В больших количествах выпускались разнообразные жанровые композиции с таким, например, сюжетом: дама стоит на берегу водоема, жеманно приподняв край пышного платья, а к ней плывет усатый кавалер с мешком денег. Рядом с дамой — ствол дерева, который при желании может превратиться в вазу с цветами и «оживить» сценку. Пропорции фигур, пестрые яркие краски, дробность в цвете и несобранность в композиции говорят об отсутствии вкуса и слабой профессиональной подготовке художника, а сюжет и нарочитость в трактовке персонажей — о стремлении привлечь покупателя пошлой сценкой, «литературной» стороной произведения.

Своеобразным откликом на творчество передвижников можно считать множество статуэток, изображающих народные персонажи. Они интерпретируются как тот же «занимательный сюжет», имеющий «литературную» основу и дополненный вазой, лоточком, карандашницей. В каталоге фирмы среди названий выпускаемых скульптур встречается много произведений на «народную» тему: «драка, пьяные, жену учит, пьет брагу, сеятель, свидание у пня, игра на балалайке, жнея, тянутся и т.д.».

Для изготовления майоликовых скульптур и утвари на Кузнецовском заводе употребляли специальную массу, так называемый «серый фаянс». Из обычной фаянсовой массы майоликовые изделия стали делать только в советское время. До революции скульптуры и утварь изготовляли методом ручной формовки, причем каждую вещь после выхода из формы точильщик прорабатывал стеками и долго тер клеенкой. Однако тщательность отделки, отсутствие производственного брака, красивые яркие глазури еще более подчеркивали художественный брак этих произведений — их пошлость, примитивность и беспомощность.

Националистические настроения, обращение к ложнорусскому стилю искусственно подогревались мероприятиями царского правительства: то организацией пышной коронации Николая II, то празднованием 300-летия дома Романовых. Поэтому непрерывным потоком, начиная с 1870-х годов и почти до последних лет существования фирмы Кузнецова, Тверская фабрика изготовляет множество изделий в «русском» стиле: мелкие бытовые предметы, уникальные заказные подарочные изделия, выставочные экспонаты.

Для одной из международных выставок завод выполнил технически сложное фаянсовое сооружение выше человеческого роста. Это торшер, состоящий из центрального столба, как бы разбухающего книзу, и небольших колонок вокруг него, увенчанных гранеными главками. Завершает произведение фигура огромного павлина с пестрым хвостом. Весь торшер покрыт яркими изображениями цветов, птиц Сиринов, плетенкой, полосами, надписями («Добро пожаловать. Честь да место. На хлебе, на соли, да на добром слове — челом бьем») и «драгоценными камнями», блеск и яркость которых имитируют майоликовые поливы. Формы предмета напоминают токарное дерево, местами — металл, росписи же взяты в основном с русских эмалей или с расписного дерева. Все это сложное по формам, пестрое произведе­ние является примером грубой эклектики в стиле «рюс». Однако в свое время оно, вероятно, хорошо вписывалось в архитектуру выставочного павильона, производило большое впечатление и нравилось зрителям.

Для широких кругов покупателей Кузнецовский завод выпускал из фаянса в больших количествах различные «деревянные» ковши, то покрытые яркой «хохломской» росписью, то подражающие темному резному дереву. Имитируя дерево и древнерусский стиль, завод хотел идти в ногу с модой на все русское и вместе с тем поразить покупателя своим мастерством: форма и цвет изделий, до мелочей копируя дерево, как бы уничтожают подлинный материал — фаянс.

К празднованию коронации Николая II в 1896 году предприятие выпустило огромное количество памятных кружек и других сувениров в псевдорусском стиле, стоящих на чрезвычайно низком художественном уровне. В обычных посудных изделиях влияние ложнорусского стиля также находит себе место. Так, Тверской фабрикой была изготовлена серия тарелок с росписями на тему русских былин (находятся в Государственном Историческом музее). По борту тарелок нанесен орнамент из стилизованных растительных мотивов. Формы орнамента, сочетание золота и ярких, как бы эмалевых красок говорят о его истоках — древнерусской финифти. В центре тарелок изображены события из жизни легендарных персонажей. Для росписи характерно сочетание нарочитости фигур персонажей, их поз со стремлением передать все мелочи и детали костюмов. Однако и это эклектичное произведение технически сделано хорошо.

Довольно значительный удельный вес в общем производстве завода имели выполненные в русском стиле майоликовые камины, печи, киоты, иконостасы. Цены на эти изделия были высокие. Камин белый, например, стоил от 175 до 800 рублей, расписанный красками — 950—965 рублей; примерная стоимость иконостаса с установкой на месте была от 6000 до 7200 рублей и выше. Однако несмотря на такие цены, они находили сбыт как в России, так и за рубежом. «Фаянсово-эмалевые иконостасы и киоты представляют собой новость и довольно охотно принимаются русскими церквами, т. к. они прочнее деревянных и не требуют ремонта и позолоты вновь»,— говорится в рекламном проспекте фирмы. В производстве одновременно находилось две-три формы иконостасов, созданных местными рабочими Саввиным и Никотиным.Весь рельефный орнамент, колонки, фриз по желанию заказчиков покрывались поливами, расписывались надглазурными красками, золотом.

Геометрические орнаменты для украшения печей, каминов и иконостасов иногда представляли собой интересные творческие переработки мотивов древнерусского искусства, а политый яркими и блестящими глазурями фаянс выступал во всей своей красоте.

В 1890 -х годах хорошо оснащенный завод в Тверской губернии быстро освоил производство модных изделий в стиле «модерн». Множество пепельниц, сухарниц, ваз украшается русалками с распущенными волосами, мягкими волнами покрывающими весь предмет. Часто измятые текучие формы изделия сочетаются с горельефными изображениями цветов и фруктов, трактованных натуралистически. Тяга к необычному и изломанному давала себя знать в таких простых, прозаических вещах, как сухарницы или салатницы. Их очертания прихотливо извиваются, предметы теряют ясность функционального назначения.

В это время покупателям нравились асимметричные вазы для цветов, неожиданно высокие или, наоборот, как бы растекшиеся в ширину, причудливые чудовища, которые могли служить пепельницами, трех- и четырехчастные изгибающиеся и неудобные предметы для сервировки стола. И завод давал потребителю все эти изделия, используя свои технологические достижения и перерабатывая модные образцы с других русских и зарубежных заводов.

Именно тогда фаянс был осмыслен как материал податливый, мягкий, пластичный; поливы впервые были раскрыты во всей своей красоте и необъятном богатстве своих возможностей, вошли в употребление потечные глазури, появились новые смешанные оттенки, стали увлекаться необыкновенным перетеканием цвета в колористической гамме. Такого подхода к майолике не знал весь XIX век.

В формах обычной столовой посуды влияние «модерна» сказывалось значительно меньше. Модный облик изделиям придавал декор. На предметах чайного ассортимента, формы которых были более вычурны и изломанны, появляются изображения пейзажей с туманными далями, мрачными багровыми закатами, высокими женскими фигурами в длинных белых одеяниях. Блеклые цвета теневого крытья из аэрографа, поникшие головки ирисов и переплетающиеся стебли болотных растений стали излюбленными в украшении фарфоровой и фаянсовой посуды.

Во время империалистической войны производство посуды и мелкой пластики на кузнецовских заводах несколько сократилось, так как фирма выполняла военные заказы. Однако характер изготовляемой продукции, ее ассортимент, облик и художественное направление не претерпели изменений.

Такой предстает перед нами Тверская фабрика в 1870—1918 годах, со всеми ее противоречиями и эклектикой, столь характерными для русской художественной промышленности этого времени.