Поляков Михаил ИосифовичПьянов А. Дядя Миша. Ваня чинит монтажную каску и улыбается. Эта каска для журналистов, которые приехали настройку. Конечно, можно было бы и без каски обойтись. Дядя Миша, например, все время в кепочке. Но Ваня понимает, что такое каска. Он сам еще совсем недавно зачарованно смотрел на людей в этих разноцветных касках. И представлялись они ему солдатами, которые берут штурмом огромный дом. Потом и ему выдали точно такую же — новенькую, блестящую. И он жалел, что на ночь приходится расставаться с ней.

Сейчас, правда, это уже прошло. Привык он к своей каске. И к стройке привык. Все здесь знает. И когда журналисты курили в вагончике, он нарочито равнодушным тоном рассказывал им об электростанции:

— Крупнейшая в Европе! Шестой блок монтируем. Комсомольский. Называется так потому, что ребята решили сдать его раньше срока в честь пятидесятилетия ВЛКСМ... Да вы поговорите с дядей Мишей. Лучший бригадир на стройке, Герой Социалистического Труда.

...Хорошо помню первую весну Конаковской ГРЭС. Собственно, тогда никакой ГРЭС еще и в помине не было. Накануне бродили здесь геодезисты. Веселые, бородатые люди прикладывались к своим замысловатым приборам, таскали по пустырю полосатые рейки. Местные мальчишки, опережая журналистов, брали у них первые интервью. И бородатые люди охотно рассказывали маленьким конаковцам, что привело их сюда, на тихие волжские берега...

Весна развезла дороги. Вязли машины и люди. Наскоро проложенных бетонок не хватало. Стройка раскручивалась стремительно, как крепко заведенная стальная пружина. Словно грибы, плодились рядом с ней домики-вагончики. Эти домики-путешественники стали символом первого этапа стройки. Антенны над ними были самыми высокими отметками на стройке.

Сидел я в вагончике комсомольской организации будущей ГРЭС и безуспешно пытался поговорить с секретарем. А он виновато улыбался, когда в дверь вваливалась очередная группа строителей.

Шли девушки в спецовках:

«В бригаде нет материала!»

Шли испачканные маслом шоферы: «Машины простаивают». Шли инженеры, повара, хозяйственники... У всех свои заботы. Комсомольский вагон­чик гудел голосами с утра и до ночи.

— Что я им, начальник строительства? — устало гово­рил секретарь.— Не могу боль­ше! Все требуют, но я же не хозяйственник!..

Через год мы сидели с ним в том же вагончике, и он уже с гордостью говорил:

— Видишь, какое дело закрутили? Всесоюзная ударная комсомольская! Пойдем на площадку, убедишься, что творится...

На берегу Волги, как на переводной картинке, проступали в бетоне и металле контуры будущей электростанции. И этот эскиз поражал своими масштабами, величием, размахом, дерзостью.

Приехали как-то на стройку московские музыканты. Побывали, посмотрели, удивились, и вскоре зазвенела песня: «Конаково, Конаково, о тебе узнает вся страна!»

И слова этой хорошей песни сбылись. Гигантская элек­тростанция прославила на всю страну приволжский городок, которому Большая советская энциклопедия скромно отвела двадцать лет назад... двадцать строчек.

...Михаил Иосифович идет по балкону огромного зала. Всматривается в машины. О каждой из них он может ска­зать: «Здесь и мой труд». Да разве только в этих машинах? Сотни смонтировал он за сорок лет! Но вот тут впервые увидел сделанное своими руками. Увидел в работе. Такая уж у него профессия. Не успеет закончить один турбогенератор, как на площадку Михаилу Иосифовичу несут телеграмму. Знает, что не поздравительная, поэтому сразу смотрит на адрес. Собирает свои пожитки, покупает билет.

За год вроде бы и не привыкнешь к месту. Да и не впервой сниматься вот так, по сигналу. И все же жаль каждый раз ему покидать стройку. Не месяцами измеряется привязанность к ней, а тем, что успел сделать. Вон какую махину собрали! А пускать без него будут...

В Конакове ему повезло. Четвертый год живет на одном месте. Приехал сюда из Курска на монтаж первого энергоблока. Нелегко первый дался. Сроки сжатые. В бригаде одна молодежь. Ребята задиристые, горластые. Монтажник все-таки нашел с ними язык. Почувствовали ребята, что без опытного монтажника им не выполнить задание в срок. Под его руководством работали энергично. И машина получилась отличная. Вон она, в самом углу. Отсюда и разглядеть теперь трудно — шесть штук их в ряду. Во всех его мастерство. Но о шестой пока беспокоился Михаил Иосифович. Уверен, что все будет в порядке, но волнуется, хотя никто этого не замечает. Ни слесарь Ваня Новиков, который для старого мастера словно сын, ни руководители стройки, ни журналисты, которые приезжают к нему... Зачастили они на стройку: ну как же — Герой Труда! А его берет иногда досада: верно, Герой, но ведь таких тут десятки! Только без Золотой медали. Вот и вся разница. А журналисты все вы­спрашивают, что да как у него, каковы его рабочие приемы, особенности. А что скажешь? Работает сорок лет, честно ра­ботает, любит свое дело, свои машины... Что же еще?

...Идет пыльной проселочной дорогой босоногий мальчиш­ка. Птицы галдят в кустах, ветерок редкие облака по небу гонит. Лечь бы сейчас в густую придорожную траву, запро­кинуть голову и смотреть в небо, на облака. Удивительные они, когда долго на них смотришь! То на зверя похожи, то на рыбу... Но мальчишке некогда. Надо спешить в Алексин.

Семь километров туда, семь обратно. Вроде бы и немного для молодых ног. Да ведь каждый день ходить приходится. А на бирже труда один ответ: «Нет работы».

Три месяца ходил проселком Миша Поляков. Мать жалела:

- Брось, сынок, проживем как-нибудь... Ведь измучился, бегая туда

Он молчал, только зубы стискивал. Наутро опять в путь. Нет, нельзя ему без работы! В семье десятеро, кроме него. Он после сестры старший. У отца хозяйство — одно название. Нет, нельзя без работы! А что, если вдруг повезет сегодня? Плохо без профессии в восемнадцать лет, без ремесла... Робость брала Мишу, когда думал об этом. Но вспомнит о сестренках, о братьях и прибавляет шагу.

Когда ему на бирже сказали, что берут на работу, он не сразу поверил. Потом во всю прыть пустился домой. Вбежал в избу и, задыхаясь, крикнул:

— Мама, меня на работу взяли!

Мать заплакала то ли от радости, то ли оттого, что ухо­дит из дому ее старший...

Петровский завод делал сельскохозяйственные машины. Прошел Миша по цехам и оробел: кругом все незнакомое, как он работать будет? Специальности нет, да и в профсоюзе не состоит.

Дело ему нашлось на дворе завода. Разнорабочий Поляков работал за двоих, всегда аккуратный, прилежный, вежливый. Взяли толкового парня в ученики слесаря. Миша все на лету схватывал. Мастер был доволен.

Так стал Миша Поляков слесарем. Было это в 1929 году...

...Второй турбогенератор монтировали легче. Опыт у ребят появился, да и пополнение получили с других строек.

Время быстро летело. И уже с грустью думал Михаил Иосифович, что вот-вот принесут ему опять телеграмму — ехать на новое место. А он уже привык к городу, к стройке, к ребятам. И квартира у него отличная — три комнаты, просторно. Вечерами ходит к Волге. Она здесь поуже чем в Ярославле, где Михаил Иосифович в свое время тоже мон­тировал машины, но красотой не уступает. И в Куйбышеве какой простор у Волги, а вроде не так она запомнилась. Может быть, годы берут свое? Как-никак, но шестой десяток ходит монтажник по земле. Вернее сказать, над землей, возле турбин... Нет, не хочется уезжать из Конакова!

Там, в Москве, в тресте, который ведает монтажными работами, не знают о мыслях мастера М. И. Полякова. Самого-то знают хорошо. Сколько раз награждали! Словно ста­раясь угодить ему, не шлют в Конаково телеграмму с новым адресом. И Михаил Иосифович доволен,

Успел смонтировать пятую, юбилейную машину.

И поныне запомнилось монтажнику, как работала его бригада да и весь коллектив стройки накануне пятидесятилетнего юбилея Советской власти. Никогда не забудется тот энтузиазм! Теперь вот опять юбилейная, именная машина к сдаче подготовлена. Комсомольская! Опять энергия молоде­жи бурлит!

Однажды он рассказывал парням о бирже труда, но они не поверили:

— Да что вы, дядя Миша! Какая биржа труда?! Это у капиталистов биржи, а у нас после Октябрьской революции никаких бирж не было. И безработицы не было!..

Михаил Иосифович Поляков не обижается на них за это неверие. Рад старый монтажник, что советские юноши и де­вушки живут теперь, когда нет у нас никакой безработицы. Трудись вволю! Рабочие руки нарасхват. Закончат в Конакове — и на другой конец России. Советская страна вся в лесах. Приходят парни и девушки на строительную пло­щадку зелеными новичками, вон как Ваня, а здесь им и комбинаты учебные, и техникумы, и институты...

...Четыре года проработал Миша Поляков на заводе им. Петровского. Однажды попалась ему в руки газета, в ко­торой прочел он, что строится в нашей стране «вторая Мо­сква». А он ни разу в жизни и первой-то не видал. И сказал Миша своим друзьям:

— Махнем «вторую Москву» строить, ребята!

Те не стали расспрашивать, не справлялись о заработках. Ответили:

— Едем!

В Новомосковске попал Миша слесарем на строящуюся ГРЭС. Это была первая в его жизни электростанция. Запом­нился разговор в отделе кадров тогда, тридцать пять лет назад.

  • Где хочешь работать, Поляков? — спросил начальник.
  • Как где? На станции...
  • Это понятно. Но я спрашиваю: на ремонте хочешь работать или в эксплуатации?

Оробел слесарь Поляков. Смутило слово «эксплуатация». Миша знал, что нет у нас в стране после Октябрьской социалистической революции никакой эксплуатации. И вдруг та­кое предлагает начальник!

Но он не подал вида, что смущен. Уверенно сказал:

— Вообще-то... Впрочем, давайте эксплуатацию.

Потом расспросил у ребят что к чему и разочаровался: неинтересная работа! Одно и то же изо дня в день. Тут тебе ни выдумки не нужно, ни смекалки. Ухаживай за оборудо­ванием, как нянька за ребенком,— вот и все. Подвело Мишу «буржуазное» слово. Однако он не пошел в отдел кадров: характер не такой. Раз уж назвался — работай. Ухаживал за машинами Новомосковской ГРЭС пять лет. Пополнил свои знания, опыт, стал классным слесарем. Но мучила мысль, что у ремонтника нет простора. Вот быть бы монтажником— да! У монтажника всегда увлечение, смекалка в ходу...

Так зародилась у него мечта, и с ней Поляков не расста­вался.

...Даже человеку, посвященному в таинства монтажа энергооборудования, трудно соотнести гигантские масштабы турбогенераторов с микроскопической точностью сборки. В паспорте турбогенераторов, сделанных ленинградским за­водом «Электросила», пятизначными цифрами обозначены их параметры. Сотни тысяч киловатт — целая река электроэнергии!— потекут по проводам от этих машин. Ориентир монтажников-турбинистов — десятые и сотые доли милли­метра. Но для М. И. Полякова все эти тонкости открытая книга. Михаил Иосифович знает ее наизусть. Четвертый год учит по этой книге ребят из своей комплексной бригады. Учит понимать машину. Он никогда не говорит слово «турбогенератор». Сорок лет назад, когда Поляков начинал тру­диться слесарем на заводе им. Петровского мудреного слова «турбогенератор» не было в обиходе. Называли просто и уважительно— «машина». С этим словом для молодого поко­ления социалистической Республики Советов были связаны мечты о новой жизни. И слово «машина» навсегда осталось в словаре монтажника Михаила Иосифовича Полякова. Ны­нешняя советская молодежь знает массу мудреных слов. Но ребята из его бригады нет-нет да и назовут турбогенератор просто машиной. Может быть, из уважения к дяде Мише? А может быть, потому, что живая связь времен отражается не только в делах, но и в словах...

Тогда, в Новомосковске, получил Михаил Поляков пер­вую телеграмму: «Вам необходимо прибыть в Москву, в трест, за назначением». Москва взбудоражила его. Он с утра

до поздней ночи ходил по ее широким шумным улицам, са­дился без особой нужды в трамваи и троллейбусы, бегал смотреть метро. В предвоенном 1940 году крепко полюбил всем сердцем Москву.

Михаил ожидал, что его пошлют на Урал. Но в тресте рассудили иначе и направили во Внуково. Работа была в общем-то пустяковая, но требовался опытный слесарь, чтобы отладить котел дымососа. За месяц справилась бригада с заданием. Но ее задержали — нашлась другая работа. Так и пробыл он во Внукове почти год. Командировали Полякова в город Алексин на стройку. Там пришлось изрядно прово­зиться с ленточным транспортером. Одолели его, и ребята уже упаковали чемоданы, но подоспела работа в турбинной, и Поляков решил остаться.

Сбылась мечта! Слесарь-котельщик стал слесарем-турбинистом. На всю жизнь...

...Шестая турбина уже почти готова. Девушки последний глянец наводят на «невесту»: юбилейная! А Поляков идет к тому месту, где уже монтируют фундамент для очередной машины — седьмой. Ее они решили сдать в 1968 году. Сде­лают ее — тогда зал станет особенно красивым. Переплете­ние гигантских труб, паропроводов, трапы, энергощиты — все это предстанет единым могучим организмом. Семь сердец будут давать жизнь стройкам, заводам, фабрикам, моторам. Семь сердец, смонтированных Поляковым!.. Впрочем, седьмое, может быть, смонтировать он и не успеет. Вдруг местная почта уже получила телеграмму на имя Полякова? Вдруг отзовут, и завтра надо прощаться с этим городом, где у Полякова столько друзей, учеников и где он стал Героем Социалистического Труда? Ведь уже год носит на своем парадном пиджаке Золотую медаль «Серп и Молот» и все еще не привык к ней. Прожил на свете почти шестьдесят лет, считает своими сотни электрических машин, а все же думает, что он в долгу и поэтому обязан много поработать, чтобы отблагодарить Советское правительство за полученную награду.

...Великая Отечественная война застала его в Алексине. Он пошел в военкомат. Комиссар, выслушав Полякова, ска­зал, глядя на очки, которые тот вертел в руках:

— Вы же освобождены от службы в армии.

Значит, работать годен, а воевать не годен? — вскипел М. И. Поляков. Обычно спокойный, уравновешенный, он тут не смог сдержаться. Не смог потому, что враг разрушал то, что он строил, чем жил, о чем мечтал.

Потом еще не раз говорили ему «не годен», а Поляков снова просился в действующую армию. Однажды военный комиссар сказал ему веско и внушительно:

— Вы, Поляков, монтажник, а монтажники здесь, как на войне. Ясно вам? Вы тоже воюете, поэтому продолжайте быть на передовой линии фронта!..

Поляковская линия фронта прошла через стройки Орла, Куйбышева, Ярославля, Курска. Он восстанавливал Донбасс, когда на советскую землю пришел долгожданный мир. И опять дороги, новые города... Сколько их было? Разве что по трудовой книжке узнаешь. За сорок лет ни разу не опоздал на работу. Ведь она для него и по сей день — свидание с любимым делом. На такое свидание не опаздывают.

...В телеграмме, которую получил он в Курске, указывался новый адрес: «Калининская область, город Конаково, строительство ГРЭС».

Приезжие журналисты напрасно искали в нем героические черты. Перед ними стоял пожилой человек в синей рабочей куртке, в обычной кепке, в очках, неречистый...

О чем рассказать журналистам? Монтажником стал потому, что полюбил эту профессию. Ездил много потому, что он — монтажник. Бригада хорошая потому, что уже не первый год он в бригадирах и опыт кое-какой есть. О сыне рассказать? Тоже монтажник, сейчас в Курске. Михаил Михай­лович Поляков выбрал отцовскую профессию, и работа по­вела отцовскими дорогами.

— Сам я вроде бы заканчиваю свой путь по стройкам. Может быть, еще одна-две телеграммы, потом...

Нет, он не представляет, как будет потом, без этих ма­шин, без этих ребят в разноцветных касках, без голубых васильков электросварки, которые вот уже почти сорок лет цветут для него и летом и зимой...

Конечно, он останется. Останется в сотнях машин, дающих людям тепло и свет. Останется в ребятах, которым помог полюбить свою профессию.

Стал он Героем. Высокое звание! А здесь, на стройке, зовут его дядей Мишей. И молодые, что в сыновья годятся, и повзрослее. Потому что любят его, уважают, хотят быть похожими на него в главном: в отношении к труду, к творчеству, которое преображает землю, делает еще прекраснее и силнее нашу Родину. Любовь людей – самая высокая награда для дяди Миши, монтажника-турбиниста, Героя Социалистического Труда Михаила Иосифовича Полякова.

 

Пьянов А. Дядя Миша из Кн.: Герои труда - Калининцы - Москва, 1970. – С.316-324