Из разных типов населенных пунктов наибольшее распространение в пределах Конаковского района в этот период имели селища и городища (по мнению ряда историков, последние являлись племенными центрами). По численности неукрепленных поселений (селищ) было намного больше, чем укрепленных (городищ), но и изучены они до наших дней слабо. Лишенные внешних наземных признаков, они с трудом обнаруживаются даже при самых тщательных археологических исследованиях, проводимых в курганах — единственных археологических источниках по истории русской деревни. Следы селищ в Конаковском районе, как уже отмечалось, значительны (табл. А). В них жила основная масса населения. В письменных источниках XI—XIV веков они именуются весями, селами, погостами и слободами. Иногда встречаются названия «сельцо», «селище», позднее — «починок». Название «село» часто встречается в летописях, актовых материалах и др. источниках, что показывает — оно являлось основным типом поселения; тем более это видно уже из одного того, что именно в них с их пашнями, бортями и др. угодьями была заключена основная хозяйственная жизнь Древней Руси. «Слобода» (в источниках упоминается с XIII в.) — это поселение, устраивавшееся духовными или светскими феодалами, жители которого освобождались от государственных повинностей. Чаще всего слобода населялась людьми какой-то одной профессии: рыболовами, кузнецами и т. д. Позднее это название носили особые пригородные поселения (ямские, стрелецкие). Под названием «погост» (известно в источниках с X в.) одновременно именовалась и определенная территория, и ее административный центр (вначале они организовывались киевскими князьями вне зоны полюдья для управления и сбора дани с подвластных территорий). Затем ему на смену приходит «село» с прилегавшими к нему деревнями и «починками». (Погост — от древнерусского «погостити «-побывать в гостях; в первоначальном значении — постоялый двор, на котором временно останавливались князья и духовные лица, а также купцы (гости); в XI—XVIII вв. погост — это сельская община и ее центр. Постепенно погостами стали называться административно-территориальные единицы, состоявшие из многих селений, и их центры. С распространением на Руси христианства в погостах строились церкви, близ которых находились кладбища. Название погосты получали двойное — по селению и церкви. Разделение на погосты было официально прекращено в 1775 г. В XV—XVI вв. погосты представляли собой в Тверской губернии небольшие поселения с церковью и кладбищем (БСЭ, изд. 3, стр. 89). «Починками» назывались вновь возникшие селения (этот термин впервые встречается в писцовых книгах XV в. и употребляется до XX в.; том 20, стр. 452). «Весями» назывались небольшие сельские поселения. «Град» — общее название укрепленных городов, замков и всяких укреплений вообще, вплоть до временного прибежища во время осады.
По мнению историков, «на ранних этапах своего развития древнерусское государство, устанавливая административно-территориальные границы подвластных земель, использовало в известной мере их прежние, общинно-племенные членения. И если рубежи крупных волостей-княжений вскоре нарушали старые племенные границы, то в низшем звене территории сельских вервей-общин, естественно, были более устойчивыми...» Название «вервь» — от слова «вервь» — веревка, участок земли, отмеренный веревкой; древняя общинная организация на Руси. Первоначально являлась организацией кровнородственного характера, в дальнейшем, под воздействием различных социально-экономических условий, вервь эволюционирует в сельскую общину, освобожденную от кровнородственных связей. В «Русской правде» (законодательном памятнике Киевской Руси) вервь абсолютно лишена каких-либо признаков родственного коллектива: это сельская община, занимающая значительную территорию. Ее члены родственниками не называются («Русская правда» их называет «людьми»); они связаны круговой порукой, обязаны разыскивать вора на своей территории — «гнать след», отвечать за убийство на их территории, если убийца не отыскан, а тело убитого оказалось на земле, и т. д. (БСЭ, том 4, стр. 525). «Территориально община—вервь состояла из нескольких поселков (весей) со всеми принадлежавшими им землями и угодьями. Ее центром, как правило, было крупнейшее селение (погост). Оно могло быть укрепленным (реже) или открытым. Из этих первичных территориальных ячеек и складывалась государственная территория крупных волостей — княжений. В процессе окняжения верви облагались повинностями (уроки и дани) в пользу верховной власти. На них распространялись княжеский и церковный суды. Но рядом с весями лично свободных крестьян-общинников возникали и успешно развивались частновладельческие поселения (села)».
Размеры древнерусских селищ были различны: от 1 тыс. м2 до нескольких гектаров. В X—XIII вв. на 70% селище состояло из 3—6 дворов, на 30%—из 7—12 дворов. На площади в 1,5 га одновременно размещалось 5—7 крестьянских дворов и проживало 25—45 человек; средняя же населенность большинства поселений X—XIII вв. составляла от 15 до 50 человек.
Наиболее распространенным топографическим типом древнерусских сельских поселений в пределах Тверского края, в том числе и Корчевского уезда, был приречный. Селища приречного типа вытягивались неширокой полосой (обычно 40—60 м., реже до 200 м. и совсем редко свыше 200 м.) вдоль берегов Волги и других рек, реже — ручьев, оврагов или озер. Их протяженность обычно не превышала 500 м. Поселения этого типа, как правило, занимали самую кромку коренного берега или одну из террас под ним. Удаленность селищ от русла реки более чем на 100 м являлось явлением крайне редким.
Другая разновидность данного топографического типа — селища, расположенные не вдоль берегов рек, а перпендикулярно к ним, вдоль дорог или оврагов. Другой тип — мысовой; селища также располагались на дюнах, всхолмлениях, буграх или гривах, редко — на водоразделах.
Во многих схожих чертах отмеченные выше топографические типы для сельских поселений района сохранились и поныне.
Абсолютное господство приречного и мысового типа поселений не носило случайный характер. «Во-первых, водные артерии в эпоху средневековья были главными путями сообщения. По ним шло расселение славян в Восточной Европе. Именно они обеспечивали постоянную связь между различными поселениями, особенно в лесной зоне. Во-вторых, в речных долинах, как правило, находились плодородные аллювиальные почвы и заливные луга, т. е. выгодные условия для ведения сельского хозяйства. От берегов рек было легче начинать осваивать под пашню заселенные территории. Недаром массивы старопахотных земель в первую очередь образовались вдоль рек. Водоразделы распахивались позже. В-третьих, без воды невозможна никакая жизнь, а далеко не во всех «...местах» подпочвенные воды подходили близко к поверхности. Сооружение же глубоких колодцев было делом достаточно трудоемким и технически сложным. Рыбная ловля также в известной мере привлекала русское население к берегам озер и рек».
Заселение территории нынешнего Конаковского района в рассматриваемое время шло медленно, чему в немалой степени препятствовали и многие исторические события (междоусобицы, монголо-татарское иго и т. п.). Уже в конце XVII в. Корчевской уезд, как и весь Тверской край, представлял собой лесистую и болотистую равнину, пересеченную Волгой и ее малыми притоками, озерами и болотами. Невысокое плодородие почв, их сложная обработка на большей части территории уезда (помимо плодородных земель по берегам Волги, р. Созь и др.) сдерживали земледельческое расселение, которое ограничивалось главным образом приречной концентрацией. Поэтому отдельные небольшие очаги сгущения населения в приречных зонах были отделены друг от друга значительными пространствами незаселенных лесов и болот. Часть населенных пунктов в районе сохранилась до наших дней на местах и у мест древних селищ (д. Глинники, д. Городище, с. Городня, с. Свердлово, д. Сурсово, д. Терехово, д. Устье, д. Отроковичи, пос. Озерки, пансионат Игуменка и др. (таб. А).
Археологические раскопки показывают, что крестьянское домостроительство ничем принципиально не отличалось от городского. При раскопках и в городах, и в иных укрепленных пунктах, а также и в селищах найдены остатки углубленных в землю жилищ и наземных срубных построек. Среди хозяйственных сооружений имеются ямы и погреба для хранения продуктов, наземные амбары, клети, хлевы. В деревнях отсутствовали деревянное замощение улиц, дренажные системы, остекление окон, постоянные ограды вокруг дворов крестьян-общинников и т. д. По описаниям более позднего времени (XVIII в.), «корчевские жители хотя и строят дворы из своего леса, но на избы, а особливо зажиточные получают из Зубцовского и Осташковского уездов Волгою, а из Бежецка Медведицею... Крестьянское строение хорошо: крыто по большей части тёсом или дранью. Избы делаются высокие с подпольями; у некоторых с красными окнами и трубами. На дворе расположение обыкновенное. Деревни, по плану не перестроенные, тесны, беспорядочны, а улицы в них грязны. Живут по две семьи. Для света употребляют лучину. Избы топят жарко». («Тверская старина», № 2, 1991 г., стр. 51).
Основным типом застройки древнерусских сельских поселений был прибрежно-рядовой. В большинстве случаев крестьянские дворы располагались вдоль берега в один-два ряда, реже — в три. В эпоху позднего средневековья, в связи с развитием сети сухопутных дорог и сухопутного транспорта, прибрежно-рядовую планировку сменила уличная (в X—XIII вв. последняя еще встречалась крайне редко).
Быт деревни Древней Руси носил более консервативный и патриархальный характер, чем горожан. Об этом свидетельствуют археологические раскопки селищ, среди которых практически не встречаются эпиграфические памятники и орудия письма, стеклянная и металлическая посуда, специфические городские украшения. В них найдено меньше предметов из металла и стекла, обломков привозной амфорной тары и поливной глиняной посуды.
К XVIII в. быт крестьян Тверской губернии не слишком отличался от быта горожан. Он описывается следующим образом:
«Крестьяне употребляют одежду, деланную из домашних вещей. Мужчины носят шубы, кафтаны и балахоны, обувь их: лапти и онучи, а у некоторых по праздникам и сапоги. Шляпы и шапки служат им для покрытия головы. Женщины носят род кокошника, весьма низкого, называемого сорока, с подзатыльниками, унизанными разным бисером и с кистями. Вышивают оные золотом, шелком и гарусом. Сверх сих сорок повязываются платками холстинными, бумажными и шелковыми, всякая сообразно своему достатку. Девки носят повязки или ленты шелковые, мишурные. На шее повязывают из простых разноцветных каменьев ожерелье и на косах бисерные кисти, сарафаны употребляют кумачные, китайчатые и крашенные, обложенные по краям выбойкою и суконные, называемые сукманы, которые носят одни женщины; подпоясываются покромками красного сукна. Обувь женская состоит в лаптях и сапогах. Зимою, как мужчины, так и женщины, надевают овчинные шубы» («Тверская старина», N9 1, стр. 66). Отмечается, что «подгородние жители хотя и покупают некоторые наряды, но не столько от необходимости, сколько для щегольства и украшения» (там же, стр. 49). «Кожаная обувь употребляется многими, а особливо живущими по Волге сапожниками...» (в Корчевском уезде — в Кимрах и т. д.), а также рыбаками, «но в отдаленности от рек и городов носят лапти сколько для сбережения денег, потребных на кожаную обувь, столько ж и для теплоты ног, увиваемых толстыми суконными онучами, по привычке с малолетства к тому сделанной; при том и приготовление лык не истребляет лесов в здешней губернии, ибо дерут оные с бредового дерева, растущего кустарником, и ни на какое другое употребление не способного» (там же, стр. 49).
Отмечается, что во всех уездах Тверской губернии крестьяне питаются в день по три, а некоторые и по четыре раза, а после обеда отдыхают. В Корчевском уезде «едят хорошо и сытно: в скромные дни: щи со сметаною, с салом, или мясом, крутую кашу с маслом; завтракают блинами и аладьями. По постным дням: щи заливают конопляным соком, варят горох, парят репу, пекут пироги с грибами, употребляют соленые грузди и рыжики. Спят на войлоках под дерюгами и на соломе. По утрам встают в 4, а ложатся в 10 часов. Женщины по зимам, а особливо на супрядках, сидят долго» («Тверская старина», № 2, стр. 51). Из-за того, что в зимнее время многие спали на печах и палатях, где было очень жарко, то широко были распространены простудные заболевания. «Грибы и сырые разные огородные овощи не редко производят кровавые поносы и по замечанию здешних медиков подучую болезнь, которою во многих уездах страждут жители» («Тверская старина», № 1, стр. 49). Указывается также и большой урон, который наносила жизни малолетних оспа. Из напитков «в питье употребляют квас», «до 90 лет мало проживают, умирая между 60 и 80 лет. Впрочем ведут жизнь здоровую...». В основном, пища крестьян состояла из хлеба, овощей и молока, мясо же употреблялось по праздникам.
Следует отметить, что в этнографическом отношении население Конаковского района, как и вообще Тверской области, изучено слабо. Известно только, что этнографически оно в целом едино и состоит в основном из русских. В опубликованной литературе дореволюционного периода имеются лишь отдельные сведения по вопросам старого крестьянского быта. Среди них видное место занимают сведения о свадебных обрядах и фольклоре. В XIX — начале XX вв. появились также общие историко-географические описания отдельных селений, которые были составлены по программам Русского географического общества. К примеру, работа Н. Лебедева «Быт крестьян Тверской губернии (Тверского уезда), «Этнографический сборник», № 1, СПБ, 1853 г.
Различного рода сведения содержатся в таких трудах, как «Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении» В. Преображенского (СПБ, 1854 г.), «Историко-статистическое описание Тверской губернии» В. Покровского (Тверь, 1880 г.) и др., а также в использованном нами «Генеральном соображении по Тверской губернии...» (В 1920 г.г. в Тверской губернии работали две крупные этнографические экспедиции — Верхне-Волжская этнологическая экспедиция (1921—1924 гг.) и Верхне-Моложская (1925— 1926 гг.), которые собрали большой материал о хозяйстве, быте и народном творчестве тверских крестьян того времени, но эти материалы были опубликованы только частично и отражали в основном черты старого быта. Из этих материалов о прошлом района более всего можно узнать лишь о том, что кроме русских на тверских землях проживают карелы, быт и жизнь которых во многих схожи. Разного рода сведения этнографического характера содержатся и в работах более поздних, например, в труде Л. А. Анохиной и М. Н. Шмелевой «Культура и быт колхозников Калининской области» (АН СССР, институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, изд-во «Наука», М., 1964), но конкретных сведений по Конаковскому району в нем не содержится. Помимо того, социальная направленность этой работы не позволяет опираться на нее при описании правдивой картины действительного быта населения нашей области в годы Советской власти.
Источник: Мирзоев Е.С., Мирзоев А.Е. Конаковский район: краеведческий справочник.- Тверь, 1994
